Неточные совпадения
Но лодки было уж не надо: городовой сбежал по ступенькам схода к канаве, сбросил с себя шинель, сапоги и кинулся в воду.
Работы было немного: утопленницу несло водой в двух шагах от схода, он схватил ее за одежду правою рукою, левою
успел схватиться за шест, который протянул ему товарищ, и тотчас же утопленница была вытащена. Ее положили
на гранитные плиты схода. Она очнулась скоро, приподнялась, села, стала чихать и фыркать, бессмысленно обтирая мокрое платье руками. Она ничего не говорила.
Пред весною исчез Миша, как раз в те дни, когда для него накопилось много
работы, и после того, как Самгин почти примирился с его существованием. Разозлясь, Самгин решил, что у него есть достаточно веский повод отказаться от услуг юноши. Но утром
на четвертый день позвонил доктор городской больницы и сообщил, что больной Михаил Локтев просит Самгина посетить его. Самгин не
успел спросить, чем болен Миша, — доктор повесил трубку; но приехав в больницу, Клим сначала пошел к доктору.
Привалов действительно в это время
успел познакомиться с прасолом Нагибиным, которого ему рекомендовал Василий Назарыч. С ним Привалов по первопутку исколесил почти все Зауралье, пока не остановился
на деревне Гарчиках, где заарендовал место под мельницу, и сейчас же приступил к ее постройке, то есть сначала принялся за подготовку необходимых материалов, наем рабочих и т. д. Время незаметно катилось в этой суете, точно Привалов хотел себя вознаградить самой усиленной
работой за полгода бездействия.
Привалов в эту горячую пору
успел отделать вчерне свой флигелек в три окна, куда и перешел в начале мая; другую половину флигеля пока занимали Телкин и Нагибин.
Работа по мельнице приостановилась, пока не были подысканы новые рабочие. Свободное время, которое теперь оставалось у Привалова, он проводил
на полях, присматриваясь к крестьянскому хозяйству
на месте.
На другой день чуть свет мы все были уже
на ногах. Ночью наши лошади, не найдя корма
на корейских пашнях, ушли к горам
на отаву. Пока их разыскивали, артельщик приготовил чай и сварил кашу. Когда стрелки вернулись с конями, я
успел закончить свои
работы. В 8 часов утра мы выступили в путь.
— Безостановочно продолжает муж после вопроса «слушаешь ли», — да, очень приятные для меня перемены, — и он довольно подробно рассказывает; да ведь она три четверти этого знает, нет, и все знает, но все равно: пусть он рассказывает, какой он добрый! и он все рассказывает: что уроки ему давно надоели, и почему в каком семействе или с какими учениками надоели, и как занятие в заводской конторе ему не надоело, потому что оно важно, дает влияние
на народ целого завода, и как он кое-что
успевает там делать: развел охотников учить грамоте, выучил их, как учить грамоте, вытянул из фирмы плату этим учителям, доказавши, что работники от этого будут меньше портить машины и
работу, потому что от этого пойдет уменьшение прогулов и пьяных глаз, плату самую пустую, конечно, и как он оттягивает рабочих от пьянства, и для этого часто бывает в их харчевнях, — и мало ли что такое.
Разбитная была бабенка, увертливая, как говорил Антип, и
успевала управляться одна со всем хозяйством. Горничная Катря спала в комнате барышни и благодаря этому являлась в кухню часам к семи, когда и самовар готов, и печка дотапливается, и скатанные хлебы «доходят» в деревянных чашках
на полках. Теперь Домнушка ругнула сонулю-хохлушку и принялась за
работу одна.
Васин, который, как
успел рассмотреть Володя, был маленький, с большими добрыми глазами, бакенбардист, рассказал, при общем сначала молчании, а потом хохоте, как, приехав в отпуск, сначала ему были ради, а потом отец стал его посылать
на работу, а за женой лесничий поручик дрожки присылал. Всё это чрезвычайно забавляло Володю. Он не только не чувствовал ни малейшего страха или неудовольствия от тесноты и тяжелого запаха в блиндаже, но ему чрезвычайно легко и приятно было.
Собрался перед
работой забежать в «Русские ведомости», взять
на память грядущим поколениям гранки статьи, если
успели набрать.
Пробил барабан, и все отправились
на работу, а я остался дома. Сушилов в это утро встал чуть не раньше всех и из всех сил хлопотал, чтоб
успеть приготовить мне чай. Бедный Сушилов! он заплакал, когда я подарил ему мои арестантские обноски, рубашки, подкандальники и несколько денег. «Мне не это, не это! — говорил он, через силу сдерживая свои дрожавшие губы, — мне вас-то каково потерять, Александр Петрович?
на кого без вас-то я здесь останусь!» В последний раз простились мы и с Акимом Акимычем.
Мы ходили, переписывали бумаги, даже почерк наш стал совершенствоваться, как вдруг от высшего начальства последовало немедленное повеление поворотить нас
на прежние
работы: кто-то уж
успел донести!
Хозяин очень заботился, чтобы я хорошо заработал его пять рублей. Если в лавке перестилали пол — я должен был выбрать со всей ее площади землю
на аршин в глубину; босяки брали за эту
работу рубль, я не получал ничего, но, занятый этой
работой, я не
успевал следить за плотниками, а они отвинчивали дверные замки, ручки, воровали разную мелочь.
Анна Якимовна с удовольствием видела, что они
успевают выработывать себе
на платье, несмотря
на то, что с утра до ночи сама занимала их
работой, — и благоразумно молчала, замечая кой-какие непорядки.
— И дай ему, господи, хороший человек был, по
работе на барина и непохож: кубик, бывало, в пять минут изрежет, либо дрова колоть начнет, так не
успеешь оглянуться, сажень готова…
Барки в гавани были совсем готовы. Батюшка с псаломщиком с утра были в караванной конторе, где все с нетерпением дожидались желанного пробуждения великого человека. Доктор показался в конторе только
на одну минуту; у него
работы было по горло. Между прочим он
успел рассказать, что Кирило умер, а Степа, кажется, поправится, если переживет сегодняшний день. Во всяком случае и больной и мертвый остаются
на пристани
на волю божию: артель Силантия сегодня уплывает с караваном.
Несмотря
на ранний час, Гарусов уже был в конторе. Он
успел осмотреть все ночные
работы, побывал
на фабрике, съездил
на медный рудник. Теперь распределялись дневные рабочие и ставились новые. Гарусов сидел у деревянного стола и что-то писал. Арефа встал в толпе других рабочих, оглядывавших его, как новичка. Народ заводский был все такой дюжий, точно сшитый из воловьей кожи. Монастырский дьячок походил
на курицу среди этих богатырей.
Я являлся как бы из высшего мира: всё же отставной штабс-капитан блестящего полка, родовой дворянин, независим и проч., а что касса ссуд, то тетки
на это только с уважением могли смотреть, У теток три года была в рабстве, но все-таки где-то экзамен выдержала, —
успела выдержать, урвалась выдержать, из-под поденной безжалостной
работы, — а это значило же что-нибудь в стремлении к высшему и благородному с ее стороны!
Аркадий Иванович
на цыпочках подошел к кровати и уселся; потом вдруг хотел было встать, но потом опять принужден был сесть, впомнив, что помешать может, хотя и сидеть не мог от волнения: видно было, что его совсем перевернуло известие, и первый восторг еще не
успел выкипеть в нем. Он взглянул
на Шумкова, тот взглянул
на него, улыбнулся, погрозил ему пальцем и потом, страшно нахмурив брови (как будто в этом заключалась вся сила и весь успех
работы), уставился глазами в бумаги.
Крестьяне, которые «нашли ряду» и
успели уехать ранее, пока лошади их езде не обессилели от изнурительной бескормицы, кое-как справлялись и
на дороге, в самом пути, отъедались сами и откармливали лошадей: эти возвращались благополучно; но которые не нашли рано
работы, а тронулись тогда, когда давно уже стал санный путь и лошади давно заморены
на бескормице, — у этих все «рушилось»: лошади у них запрокидывались кверху ногами в первом раскате и «падали».
Берег реки Чусовой в этом месте представлял собой большую поляну, граничащую с высоким вековым густым лесом. Утомленные непривычной
работой веслами, — за время жизни в строгановском поселке люди
успели облениться, — и после бессонной ночи казаки
на мягкой траве заснули как убитые.
Работали двое: псаломщик Никон, бравший песок для церкви, и работник старосты, Семен Мосягин. Иван Порфирыч любил, чтобы песку у него было много и
на улице перед домом, и
на мощеном дворе, и Семен уже
успел с утра отвезти одну телегу, а теперь накладывал другую, бойко швыряя полные лопаты золотистого, красивого песку. Ему было весело от жаркого жужжанья, от запаха и приятной
работы; он задорно поглядывал
на мрачного псаломщика, лениво ковырявшего песок щербатым скребком, и дразнил его...